Воспитание чувств в Нью-Йорке

- А вот эта-то штукобячина как раз и не продается, - говорю.
- Как же так? – удивляется дамочка. – Здесь у вас распродажа домашних поломок или куда? Это рухлядь или теорема Пуанкаре? Я даю за ваш старый компьютер десять долларов!
- Я даю вам двадцать,  - вытаскиваю деньгу. – Только отойдите, не будоражьте ноосферу! Академик Вернадский уже переворачивается, косточками гневно гремит.
- Пятьдесят долларов! – не унимается дама. – Говорю же, при виде вашего мусора я чувствительное чувство зачувствовала! Столько воспоминаний! У меня такой был дома!
Вот из-за этой фразенции я старый комп продавать и заартачился.
Вы наверняка замечали.
( Collapse )

Часто спецы по компьютерной безопасности - дородные дядьки, бывшие из органов, порой и стрелять умеют, и приемами дзюдо виртуозничают, и историями по применению уголовного права и холодного оружия изобилуют.

Попадаются, впрочем, в сетевой зашите и мудрые тихие юноши, с которыми приходится говорить на критонском языке, потому что чердачная проводка у них особая, инопланетная.

А тут в больнице, где работал Алекс, ввели должность аналитика по компьютерной безопасности - и наняли на эту должность не дядьку, не юношу, а трепетного одуванчика с наивнячими глазищами-блюдцами, чистую Мальвину.

Почему наняли Мальвину, впрочем, было догадательно - радовала заскучневший глаз. В компьютерной отрасли, не к ночи будь сказано, дамы чаще блистают умом и характером,  чем претяшностью.

- Кадровую политику руководства одобряем! - только и пробурчал оторопело НачИнф, начальник отдела инфраструктуры, который компьютерную безопасность создавал и надеялся передать ее в крепкие и надежные, ненаманикюренные желтым лаком, руки.

( Collapse )

С виду самый смешной человечек, почти клоун, на нашей работе – крошка Роберт Мариано из отдела кадров. Росточек с грибочек, на мордашке лукавейшая из ухмылок, бороденка артистически встрепана. Опять же, подтяжки. При встрече часто морозит что-то умеренно-смешное – то про тяжесть понедельничноого утра, то про слишком крепкий кофе в руке. Безобиднее Роберта кажется только развозчик почты Джонни, десятилетний мальчик в теле сорокалетнего мужика, обожающий настигать народ в коридоре с нагруженной тележкой и издавать ликующий «Би-би-ип!».

Разумеется, безобидный облик Роберта Мариано говорит лишь о том, что этот малютка-улыбант – человек опасный. 

( Collapse )

Сисадмин Марсель Ли, пришедший на работу по случаю жары в рубашке с короткими рукавами, жаловался шри-ланкийской девушке Джейси из отдела техподдержки:

- Жена постоянно ругает меня за то, что я неправильно полосатый. Весь фактически белый, только лицо и руки ниже локтей темные. Лучше бы, говорит, наоборот. А то, как привезу тебя домой в Лейпциг, всю немецкую родню с папиной стороны корежит. Да и польская с маминой в Гданьске – тоже странно переглядывается... Хорошо еще, что дети у нас равномерные, неповторимо-оливковые!

Марсель перезагрузил барахливший компьютер Джейси и задушевно глянул на ее смоляные локоны:

- А я жене объясняю – руки у меня коричневые от мамы-индуски. Тело белое от дедушки-китайца. А рожа черная и с характерным расплюснутым носом – от бабушки из родной Джамайки, где я, собственно, и вырос! Одного лишь не пойму - вся моя родня так и живет в джунглях или Гарлеме...

Компьютер Джейси перезагрузился. Марсель убедился в том, что он после починки работает без сучка и задоринки - и не без кокетства добавил:

- ...и в кого я умом такой сообразительный вышел - непонятно...
 

Принцесса Обезъянок, что ни увидит у Мага, сразу хочет тоже. Требует, пытается отобрать. Увещевания бесполезны. Вырвешь-отдашь фрукт раздора – скандалит-вопит ущемленный в правах, несправедливо обиженный Маг. Не вырвешь-не отдашь – плачет-навзрыдничает от невыносимого горя Принцесса.

- Ладно, - не выдержала очередного скандала Метида, взяв Мага за руку. – Передаю тебе драгоценный опыт старшей сестры! Что сейчас Принцесса увидела у тебя и захотела тоже? Игрушку Зизела, которая стояла на полке два года и никому не была нужна? Отдай!

- Ни. За.Что. – побледнел Маг.

- На минутку! – пообещала Метида. – Теперь возьми любую другую ерунду. Да вот хоть крышку от бутылки с водой! И начни с ней играть!

Метидо дошептала инструкцию Магу на ухо.

- Ой, какая у меня вешч! – сладко завопил Маг, вертя широкую дрянь-крышку с пластиковой галлоновой бутыли. – Ой, как я ее лаваю! Ой, какая она хорошенькая!

Принцесса, еще не успев насладиться трофеем, музыкальным инопланетянином Зизелом, настороженно замерла. Протянула ручки к ценной крышке. И скорбно-требовательно засиренила.

Ей уже ничего больше в жизни не хотелось так, как крышки.

- Ты мою хорошенькую вешч хочешь? - уточнил Маг. – Она моя!

Принцесса взревела, готовясь разрыдаться.

- На! – смилостивился Маг.

Отдав счастливой дурочке из переулочка крышку, он забрал Зизела и победно поглядел на Метиду.

Принцесса в недоумении завертела в ручках добычу. Подумала, на кой она ей сдалась. И придумала – начала черпать крышкой овсяную кашку, вместо ложки.

Вдруг Маг растерянно поглядел на сестру – и заныл:

- Но ведь это моя вешч! Я хочу ее обратно!

Метида обреченно вплеснулас руками.

- Ой! – закричал я, бросившись к компьютеру. – Какая у меня интересная программа на интернете нагуглилась! Про китов, которые белухи! Не путать с рыбами-белугами! Оказывается, один кит мог даже выговаривать свое имя дыркой в голове! И петь песни!

Маг забыл о крышке и устремился к компьютеру.

- Вот ведь как отличненько пригодился опыт старшей сестры! – пробормотала Метида. - Не зря, выходит, я страдала...

Правда, теперь оба наших ребенка едят кашу крышками.
 

(окончание)

Это было чистое Déjà vu.

Алекс снова сидел в том же классе той же питтсбургской школы, в которой он недавно познакомился с солнечным хакером Адамочкой.

И снова,  дружески раздавая жвачки, просил продвинутых в компьютерных науках старшеклассников обнародовать свой пассворд.

Тех самых дружков-пирожков, которых он по беспечности ума в прошлый раз отпустил без опроса, едва вычислив Адамочку.

Нет, не зря Алекса не оставляло чувство, что компьютерную систему его продолжают мягенько взрыхлять. 

( Collapse )

 

Мой знакомый Алекс трудился администратором компьютерных сетей (сисадмином) в школьном округе Питтсбурга (30 зданий, 10 тысяч компов), когда от принципала (директрисы) из одной из школ поступил панический звонок.

Милые детки на уроках обучения компьютерной грамоте подрисовывали с помощью программки Paint фотографиям учителей усы-бороды. А порой и явные анатомические неприличности.

Особенно много недетской фантазии ученики проявляли на внешностях принципалши и возглавлявшей школьный округ самодурши-суперинтендантши.

Как фото учителей и начальства из служебных пропусков попали в компьютеры старших классов?

Логично было предположить, что компьютерная сеть округа оказалась взломана, иными словами, хакнута.

Пострадавшая суперинтендантша рвалась позвонить прямиком в ФБР. Хватала трубку.

( Collapse )

Есть профессии, благоволящие к людям с определенными чертами характера. Ясный пример – медсестра, которая не должна тюфячиться в обморок при виде крови.

Надежный администратор базы данных, или дибиэй, на мой взгляд, должен как раз наоборот падать в обморок от любой подозрительной флуктуации эфира.

Потому что его работа – оборона о несчастий. Защита баз данных.Упредительная.

Выжимая поэтику из скучной прозы компьютерных технологий, скажу так: хороший дибиэй должен постоянно быть начеку и противостоять судьбе в замысловатом шахматном поединке без устойчивых правил. Зная, что судьба уже давно провела в свои шахматные дамки все фигуры, какие пожелала.

Для того, чтобы шахтеры не взорвались в забое, канарейка должна учуять опасный газ заранее.

Я пока только развиваю-взлелеиваю в себе этот полезный канареечно-профессиональный навык, сродни оракульскому. Учусь у старших товарищей. Один из них, Алекс, рассказывал на курсах освоения сиквелсервера-2008:

( Collapse )

На пятничном совещании наши менеджеры ужаснулись. Последний анонимный опрос показал: сотрудники считают, что их труд недооценивают! А ведь наш компьютерный департмент уже второй год попадает в сотню лучших для работы мест по версии журнала“Computer World”! Как же вас аппрешиейтать, родные? – скорбно возопило начальство, раздавая карточки для анонимных предложений.
Мы с Судоводом, как и большинство пролетариата умственного труда, твердо, коверкая для неузнаваемости почерк, написали о новомодном – телекоммьюта хотим! Раз в неделю желаем работать из дома, благо технология позволяет издаля быть загруженным в офисный комп, а при нужде - видимым-слышимым.
( Collapse )

    Первый день недельных курсов в университете Оракла на нью-йоркской Мэдисон авеню. Повышающие квалификацию товарищи представляются, рассказывают по просьбе преподавателя о себе что-нибудь необычное, интересное.
    У кого-то оказалось в нью-джерсийском хозяйстве четыре лошади, кролики и коза. Кто-то работал в приемной комиссии Колумбийского университета и посетил по работе 29 стран. У кого-то живет в квартире шесть собак.
    - А я работаю с компьютерами, - докладывает следующий товарищ.
    - Тут в общем-то все люди – из компьютерной сферы, - мягко уточняет преподавательница, мать троих детей и жена пожарного. - Вы что-то необычное о себе можете сказать?
    Товарищ задумывается.
    - Я же и стараюсь про необычное… Я очень много работаю с компьютерами. Прихожу домой - и опять за компьютер…
    - Неужели, это самое необычное, что вы можете о себе рассказать?
    - Порой я так много работаю с компьютерами, что не ложусь спать до четырех часов утра…
    В классе - недоуменная пауза.
    - Ага! – оживляется смущенный представляльщик. – Еще у меня есть одиннадцатилетний сын!
    - Ну, наконец-то! – просияивает преподаватель. – Расскажите-ка нам о мальчике!
    Товарищ напряженно думает, сокрушенно вздыхает… и вдруг улыбается во все скулы:
    - Я учу своего сына работать на компьютере!