Воспитание чувств в Нью-Йорке

    В канкунском отеле был ужин восточной кухни. За соседним столом разместились три плотные загорелые девушки.
Азиатских блюд они почему-то не взяли, ограничились салатиками.
    Одна принесли что-то в чашке. Две глянули на нее с интересом
     - В некоторых азиатских культурах, – расслышали мы разъяснение, – вместе с едой пьют, вы не поверите, горячий чай.
    - Да иди ты! – фыркнули две.
    - Это чистая правда! Так, говорят, даже полезнее для пищеварения!
    Две тоже сходили, налили и попробовали.
    Экспертша победоносно поглядела на благоговейно притихших подруг - и убрела к судкам.
    - Из какого они штата? - очаровался я. – Монтана? Айдахо?
    Знатокиня принесла тарелищу суши.
    Две ее внимательницы повторили упражнение.
    Бывалая дополнила натюрморт блюдцем с внушительной горкой васаби.
    - Перепутала с гвакамоле! - испугалась Метида. - Надо бы ее предупредить…
    Но нет, девушка, казалось, знала, что делала.
    - В японской культуре, - авторитетно сообщила она аудитории, - суши для придания неповторимого вкуса едят с особой острой пастой, вот этой, как ее…
    Она зачерпнула чайную ложку адского зелья. Подумала – и стряхнула полложки обратно в гору.
    А вторую половину, ясный васаби, смело взожгла себе в рот.
    Метида одним испуганным глотком осушила стакан с джинджер элем.
    Экспертша, сломав показательную гурманскую улыбку, в ужасе замычала, опрокинула тарелку - и все еще с васаби во рту побежала  к выходу.
    Две девушки из Монтаны растерянно переглянулись, явно не зная, как теперь жить и кому верить.
    И дружным движением отодвинули от себя прочь тарелки с суши.